— Вступление и первая глава: https://www.papahuhu.com/archive/202004135576/ Книга написана в 1910 году. Автор засыпает, просыпается в Шанхае в 1951 году и идет гулять со своей подругой Ли Ю-цинь. — Начинается представление, в котором делегаты готовятся ехать в Пекин на созыв парламента. Лу удивляется устройству сцены и тому, как персонажи заходят на корабль, который кажется полностью настоящим. Ли объясняет, что это смесь театра и кино.
Они выходят на улицу, начинается дождь и Ли объясняет, что сейчас есть улицы, крытые сверху стеклом, которое в ясную погоду убирается, а во время дождя закрывает прохожих от непогоды. Они выходят на Нанкинскую улицу, которая стала гораздо шире. Лу спрашивается, куда делиcь трамваи. Ли объясняет, что они теперь ходят в туннелях под землей и это было сделано уже 20-30 лет назад, после национализации трамвайной компании. Да, говорит Ли, все коммуникационные и транспортные компании теперь принадлежат только государству. Иностранцам запрещено ими владеть. А решение пустить метро было принято после всеобщего обсуждения, альтернативой было делать эстакады, но от этого отказались из-за шума и некрасивого вида.
Они спускаются в станцию метро на Шаньси наньлу/Цзюцзян лу (современные адреса — прим.), которая широкая, хорошо освещенная и сделана из бетона. Садятся в вагон, полный людей. Ли, как женщине, сразу уступают место. Что наводит Лу на мысли о том, как цивилизованны стали китайцы — неудивительно, что они теперь лучшие в мире!
Они доезжают на метро до Бунда. Выходят и Лу остолбевает: через Хуанпу с Пуси до Пудуна протянут железный мост! Ли говорит, что его построили к 1928 году, к Выставке которую проводили в Пудуне. С тех пор Пудун развился не хуже старой части Шанхая и туда даже переехал Национальный Банк Китая и туда ходит метро. Лу удивляется, что метро не видно на мосту. Конечно, отвечает Ли, его пустили по туннелю под рекой!
Здания на Бунде стали выше, а на здании таможни вывеска “Суд”. Ли объясняет, что сейчас нет таможенного сбора на экспорт и продажу товаров между провинциями Китая, кроме сигарет и алкоголя. Таможенными сборами облагаются только иностранные товары. Таможню перенесли в Усункоу, иностранным боевым судам запретили заходить в Хуанпу. А здание таможни отдали для проведения там судебных заседаний. Ли также говорит, что все другие порты и прибрежные форты, включая Порт Артур, уже давно возвращены Китаю и там построены мощные укрепления и базы флота.
Ну, с флотом понятно, что он очень мощный. А что с армией? — спрашивает Лу. В армии 6 миллионов служащих, а с резервистами будет больше 20 миллионов. Все школьники умеют плавать и обучаются боевым искусствам. Лу напоминает про боксерское восстание 1900 года, но Ли говорит, что в ближнем бою рукопашное умение очень важно. Они решают поехать на Сюцзяхуэй, чтобы посмотреть, как проходит обучение в школе.
В это время они видят, как в суд полицейские заводят преступников, среди них китайцы и иностранцы. Лу просит сначала зайти посмотреть, как будет проходить суд.
Вступление и первая глава: https://www.papahuhu.com/archive/202004135576/ Книга написана в 1910 году. Автор засыпает, просыпается в Шанхае в 1951 году и идет гулять со своей подругой Ли Ю-цинь. — Ли говорит про МИД: когда созвали парламент, приняли конституцию, и все — начиная от императора и заканчивая низами, стали равны перед законом. И чиновники МИДа тоже не могли ослушаться конституции.
Дальше Ли объясняет, что иностранные державы согласились отказаться от концессий по двум причинам: 1) это было честно и разумно; 2) за эти годы Китай построил мощный флот, которого стали опасаться. Она говорит, что были достигнуты договора о торговле, иностранцам позволялось жить и работать в Китае при соблюдении китайских законов. А китайцам разрешили торговать в других странах и стали относится к ним наравне с другими иностранцами.
Затем Ли рассказывает, как был создан флот. Главное, это то, что были созданы верфи в самом Китае. Научились плавить сталь. А главным отличием от кораблей иностранцев стало то, что китайские корабли приводились в движение электродвигателями. Да, электричество производили сжигая уголь, но его в таком случае требовалось меньше, чем при использовании паровых котлов, поэтому корабли могли нести больше вооружения и брони. К 1951 году у Китая был самый мощный в мире флот: 58 крейсеров первого класса, плюс много разных кораблей, 700 торпедоносцев — в общей сумме 1000 военных кораблей, с общим тоннажем больше 3.2 миллиардов тонн.
Лу спрашивает, почему нет лавок, на которых написано “Сразу честная цена” или “Тут не торгуемся”?
Ли объясняет, что общество изменилось, все ценят время и торговцы продают товары по настоящим ценам.
Между тем, они подходят к центру Шанхая, где раньше был ипподром. Куда, как вспоминает Лу, китайцев не пускали. На его месте построен театр под названием “Новый Шанхай” на 120 тысяч мест. Лу ей говорит: “А помнишь, я еще написал книгу под названием “Новый Шанхай”, а ты мне к ней написала предисловие?”
Цена за билет составляет 0.2 юаня. А раньше театр стоит больше юаня, опять же вспоминает Лу. Нет разделения на на классы. Внутри театр круглый, окружает закрытую кулисами сцену со всех сторон. Горит вывеска, что дают представление под названием “Созыв парламента”. Это, как поясняет Ли, 5-я серия из 10-ти серий в этой исторической драме. Первые четыре описывают как раз события с китайско-японской войны 1894 года и до 1910 года.
Всякий любитель фантастики и китайской литературы рано или поздно задает себе вопрос: а когда и кем было написано первое фантастическое произведение на китайском языке?
Хотя можно спорить о том, что такое фантастика и не был ли Чжуан-цзы первым фантастом, считать ли “Судьбу цветов в зеркале” (鏡花緣, автор Ли Жу-чжэнь 李汝珍, 1763-1830) фантастикой или фэнтези, общий консенсус состоит в том, что первое научно-фантастическое произведение на китайском языке было написано Лу Ши-э (陸士諤, 1878-1944) в 1910 году — то есть, еще при цинской династии. Сам Лу жил в то время в Шанхае, раньше работал доктором, а затем стал заниматься продажей книг, постепенно втянувшись в писательское ремесло. Из под его пера вышло более 100 книг, но ни одна из них его особенно не прославила. Однако, исследователи литературы того времени пришли к выводу, что именно его опус под названием “Новый Китай” (新中國) стал первым в своем роде. Любопытно, что подзаголовком книги было “Китай через сорок лет после принятия конституции” (立憲四十年後之中國).
К 100-летию первого издания книгу в Шанхае переиздали, но, к сожалению, набрав упрощенными иероглифами, с современной пунктуацией, горизонтальным письмом слева направо. Честно говоря, чтение это довольно простое, язык представляет из себя практически 100% байхуа, с вкраплениями вэньянизмов — так что, можно смело ее рекомендовать тем, кто учит китайский язык. В сети я не смог найти сканы оригинального издания, а в переиздании не написано, откуда взяты иллюстрации. Любопытные картинки, которые приводятся в переиздании, возможно всего лишь современная стилизация.
Я не могу сказать, что слог книги меня впечатлил, а технические идеи, которые автор там “предвидит”, в своей основе явно прописаны отталкиваясь от ходившей в то время западной фантастики. К тому же, описаны все они там довольно схематично, без подробностей, а сам сюжет тоже иногда удивляет своей наивностью и непроработанностью.
Но, тем не менее, практически в каждой главе есть что-то, что заставляет воскликнуть любого, кто знаком с Китаем, что-то вроде: “Ого, вот же как угадал-то!” Но касается это больше социально-политических моментов, чем собственно техники. Что, впрочем, делает книгу только интереснее — любопытно же, как подданый цинской империи представлял себе развитие Китая в следующие 40 лет и где были пределы его мечтаний.
Для тех, кто по разным причинам книгу читать не будет, а также для тех, кто по-китайски читать не умеет, но интересуется, что же там такого угадал старина Лу, привожу краткое описание всех глав этой книжки.
新中國 Новый Китай, глава 1
Герой просыпается в первый день нового, 1910, года. Он живет на съемной квартире. С ним фальшиво вежливо здоровается хозяин, затем он видит как другие гости азартно играют в мацзян. Выходит на улицу, видит богатых бизнесменов на рикшах, шикарно одетых проституток. Думает о том, что его друзья либо в мацзян, либо в кости играют и не хочет учавствовать в подобном времяпрепровождении. Возвращается домой и вспоминает, что у него осталось вино, подаренное его хорошей подругой Ли Ю-цинь (李友琴). Пьет его, читая “Историю” Сыма Цяня и засыпает.
Тут же его будит пришедшая Ли Ю-цинь, с которой они выходят на улицу, а там — другой мир. Широкие улицы, на которых нет британских и индусских постовых (это сразу показывает читателю, что действие происходит в Шанхае), а стоят одетые в униформу китайские полицейские. Навстречу главному герою (по книге это сам Лу, только используется его второе имя — Юнь Сян 云翔) идут иностранцы — он по-привычке уступает им дорогу, а они очень вежливо уступают дорогу ему. Не в пример как раньше, когда иностранцы, не глядя по сторонам, шли прямо. Лу спрашивает Ли, почему иностранцы такие вежливые. Она отвечает: “Что-то ты странный после сна. Концессии уже 30 лет как отозвали. Иностранцы тут живут по китайским законам. Судят их китайские судьи, консульства и пикнуть не смеют”. С помощью газеты Ли убеждает Лу, что сейчас на дворе 43-й год правления под девизом Сюаньтун (宣統四十三年), то есть 1951-й, а именно 27-е февраля, воскресенье.
Лу спрашивает, каким образом Китай вернул себе концессии?
Ли отвечает, что горячие патриоты собрали деньги по всему Китаю, выпустив облигации, и выплатили все долги страны. Серебра в стране не стало, иностранные компании не принимали гособлигации и бумажные деньги к оплате и в стране не стало самых важных товаров — от иголок до станков. Тогда китайские торговцы иностранным скарбом собрали еще раз деньги и стали открывать фабрики, которые производили основные товары. Как раз подоспели выучившиеся зарубежом китайские студенты, которые на волне патриотизма вернулись обратно и стали во главе инженерно-промышленной революции. И за первый год китайцы стали делать тканей, иголок, мыла и прочего качеством не хуже, а количеством больше, чем иностранные производители.
Тут Лу как раз и говорит: “Теперь понятно, почему по улицам нет лавок с иностранным товаром! Теперь мы сами все делаем!”
Ли продолжила в том плане, что все равно серебра у нас не было и иностранцы на нас смотрели свысока, называя “бумажным миром”. А тут как раз в Китай вернулся из США геолог Цзинь Гуань-оу (金冠歐), за год открыл много золотых, серебряных, медных и железных рудников, и ко второму году у нас было все. Учредили государственный банк, выкупили у народа бумажные облигации, император снизил внутренние таможенные сборы, а в 1916 году созвал парламент.
Ли описывает огромное празднество, которое устроили в Шанхае по поводу созыва парламента и упоминает, что “несколько друзей поехали на поезде из Шанхая в Пекин смотреть на открытие парламента”. Чем вызывает удивление Лу: “Как, из Шанхая пустили поезд в Пекин?”
Да, пустили. Сначала национализировали те дороги, что были, а потом быстро достроили железную дорогу до Пекина. В общем, первым решением парламента было вернуть концессии и отменить экстерриториальность. Ведь если нет полного контроля над страной, то как же можно в ней установить конституцию.
Парламент подал императору прошение об отмене концессий, император его утвердил и приказал МИДу обсудить это с послами держав, имеющих отношение к этому вопросу.
В конце главы Лу удивляется: “Да ведь наш МИД только и может, что слушать иностранцев!” На что Ли не отвечает, просто улыбнувшись.
