При взгляде на эту цитату, внутренний китаист сначала вскидывается в возмущении: “Цитата не верная!” А все потому, что в памяти фраза сидит как 一步一步地达到目的 — “ибу ибуди дадао муди”. Затем внутренний китаист думает: “А что, и так, в принципе, можно”. По сути, ну какая разница, ведь 一步一步地会到目的 “ибу ибуди хуйдао муди” грамматически вроде такая же верная, и смысл не меняется — “шаг за шагом (можно) достигнуть цели”.

Но, тут включается поисковик и…. оказывается, что в китайском языке все-таки нет устоявшегося варианта 一步一步地会到目的 “ибу ибуди хуйдао муди” — в интернетах он встречается только в контексте русского языка — переводах на сайтах/форумах, статусах в ФБ/ВК и прочее. В китайском же сегменте интернета, грамматически фраза разбивается на другие варианты, как например 只要一步步坚持走，就一定会到目的地的.

Вариант 一步一步地达到目的 “ибу ибуди дадао муди” есть и его можно найти на китайских сайтах, что говорит о том, что первая реакция внутреннего китаиста была верной.

Ну и затем начинает работу внутренний цензор и пытается найти, когда же и где же Председатель Мао говорил такую замечательную фразу. Как и следовало ожидать — нет в работах и речах Мао Цзэ-дуна такой фразы, даже и близко.

При этом надо отметить, что при поиске постоянно натыкаешься на две атрибуции этой фразы: либо это Мао, либо это “старинная китайская мудрость”. Так вот, это не только Мао не говорил и не писал, это еще и не чэнъюй (пословица), и не яньюй (поговорка), не сехоуюй (недоговорка) и вообще, это не старинная китайская мудрость, а просто банальная фраза современного китайского языка, которая по совпадению любопытно звучит для русского уха.

Дальше совсем неинтересно, потому, что включается внутренний китаист еще раз и ищет происхождение бинома 目的 — “цель”. Ведь получается, что он состоит из иероглифов “глаз” и “центр мишени”. По китайским источникам, это выражение появилось в результате того, как Доу И (窦毅, 519-583) выбирал мужа для своей дочери. Для этого он использовал ширму с нарисованным павлином, где глаз птицы выполнял роль центра мишени. И, почти как в сказках, руку своей дочери Доу давал тому, кто попадет стрелой из лука именно в глаз павлина. Из всех многочисленных претендентов, это смог сделать только Ли Юань (李渊, 566-635), который затем стал основателем танской династии. Так что, 目的 это бином, буквально означающий “глаз [павлина] как центр мишени”.

Любопытно, что в китайском языке есть чэнъюй, который выглядит как дословный перевод нашей пословицы “шила в мешке не утаишь” — 錐處囊中, буквально “шило находится в мешке”. Однако, если в русском языке смысл пословицы в том, что нечто острое и неудобное, как например нелицеприятная правда, невозможно долго утаивать, у китайцев у этого выражения смысл иной. Оно означает, что талантливый человек обязательно будет замечен и оценен по достоинству.

Впервые такое сравнение записал Сыма Цянь в “Записках историка”, в биографии господина Пинъюаня и министра Юя (《史記·平原君虞卿列傳》 司馬遷), где господин Пинъюаня говорит эту фразу Мао Сую (毛遂):

夫賢士之處世也，譬若錐之處囊中，其末立見。
Достойный муж в этом мире, словно шило в мешке — его острие сразу видно.

В любопытной статье “Chinese Mapped America Before 1430”, Siu-Leung Lee (李兆良), среди других вызывающих некоторое недоумение пассажей, вот этот меня заинтересовал:

On the 1602 Chinese world map, a text above Spain indicates that the map is drawn “some 70 years after the first communication with Europe”. “Communication” here refers to diplomatic relationship which was first established when Giovanni de’ Marignolli led a Papal legation to China and stayed from 1342 to 1347. Seventy some years later (1415-1426) is within the time period of Zheng He’s major voyages, when the statement was made and the map drawn. On the contrary, if the map was drawn by Ricci adapting Ortelius-Mercator maps, seventy some years before that would fall in a period of China’s maritime ban (1433-1567) when communication was impossible, contradicting the statement on the map. This unedited statement offers the most definitely dating of the map.

Карту Риччи от 1602 года можно увидеть в библиотеке Конгресса.

Упомянутый текст над Испанией гласит:

此歐羅巴州有三十餘國皆用前
王政法。一切異端不從而獨崇奉
天主上帝聖教。凡官有三品其上
主興教化其次判理俗事其下專
治兵戎。土產五穀五金百果。酒以
葡萄汁為之。工皆精巧。天文性理
無不通曉。俗敦實重五倫。物彚甚
盛。君臣康富。四時與外國相通客
商遊徧天下。去中國八萬里自古
不通。今相通近七十餘載云。

На этом европейском континенте есть тридцать с лишним государств, все используют управление и законы от прежних королей. Не следуют никакой из ересей и только чтят святое учение Небесного Господа Бога. Чиновники делятся на три класса. К высшему относится главным образом занимающиеся нравственным воспитанием (духовенство — прим. пер.), за ними идут судящие и разбирающие мирские дела, а внизу находятся специализирующиеся на военных делах. Земля производит пять злаков, пять металлов и сотни плодов. Вино делают из винограда. Все мастеровые очень искусны и нет никого, кто не знал бы астрономии и естественных законов. Обычаи прочны и опираются на пять норм человеческих отношений (государь-министр, отец-сын, старший-младший братья, муж-жена, между друзьями — прим. пер.). Вещей там в избытке. Государь и слуги живут в благополучии и богатстве. Во все четыре времени года сносятся они с иностранными государствами, путешественники и купцы по всему миру разъезжают. Путь в Китай за восемьдесят тысяч ли с древности был непроходим. Сейчас он открылся уже как семьдесят с лишним лет.

Во-первых, как мы видим, тут нет никакого указания на “дипломатические отношения”. Упоминание 70+ лет полностью подходит под прибытие морем на юг Китая Jorge Álvares в 1513 и Rafael Perestrello в 1516 годах, или скорее даже, в контексте иезуитов, под миссию Fernão Pires, который высадился на юге в 1518 и прибыл в Пекин в 1520 году.

Во-вторых, Giovanni de’ Marignolli прибыл в Китай в 1342 году по земле, был при монгольском дворе и продолжил работу Giovanni da Montecorvino, который там оказался в 1294 году. Так что, предложенная автором статьи хронология просто не сходится.

В-третьих и, пожалуй, самое главное и очевидное это то, что пассаж настолько иезуитский, насколько его можно себе представить. Начиная от упоминания, что никакое из государств не следует ересям и заканчивая рекламой астрономических достижений. Если бы пассаж был написан китайцами во время путешествий Чжэн Хэ, они бы использовали несколько иную лексику, не упоминали бы ереси и точно бы не называли Небесного Господа Бога как 天主上帝. Потому, что 天主上帝 — это слово, составленное из разных китайских традиционных понятий, именно Маттео Риччи для описания католического Бога. После него 天主 — Небесный Господь — и стал обозначением католической веры.

Помимо этого, некоторые конкретные фразы этого пассажа встречаются только в сочинениях иезуитов. Например, 主興教化 — “главным образом занимающиеся нравственным воспитанием” — обозначающий духовенство, мы видим только в сочинении “Записи о государствах за пределами учтенной географии” (職方外紀), составленном Diego de Pantoja и Sabatino de Ursis после того, как император Ваньли заказал объяснения об устройстве государств, которые он увидел на карте Маттео Риччи. Коллеги Риччи явно пользовались придуманным им вокабуляром для того, чтобы описать реалии Европы. Еще тут интересно подметить, как Риччи использовал китайское слово 教 — учение, для обозначения религиозного учения, а бином 教化 — буквально обучение, для обозначения именно религиозного наставления. Также даже этот короткий пассаж дает возможность увидеть метод Риччи в действии. Он берет китайские понятия для краткого описания реалий европейского континента: пять злаков, пять металлов, пять видов человеческих отношений. Это последнее также выдает желание Риччи показать, что в Европе тоже живут достойные люди, понимающие толк в правильных общественных отношениях. Туда же относится заявление, что государства “используют управление и законы от прежних королей” — то есть, чтут предков и их уложения. И кстати, да, фраза 用前王政法 нехарактерна для китайского текста и встречается только у Риччи. Что еще раз показывает, что все описание написано именно им.

Думаю, если начать разбирать другие аргументы, приводимые в статье, то можно найти немало подобных ошибок, натяжек и несоответствий.

Чего стоит пассаж в стиле нашего знаменитого юмориста, где указывается, что имя канадской реки Маккензи на языке слэйви звучащее как Deh-Cho и значащее “Большая река”, это, цитирую “phonologically the same as Chinese 大漕 (Dai Cho in Southern dialect commonly used in Ming dynasty) implying Chinese influence in the native name”. Не разбирая даже вопросы того, как там — в глубине Канады и в очень холодных местах — в XV веке оказались китайцы и как могло случится, что у индейцев не было своего имени для столь большой реки, у которой они жили столетиями, хочется спросить автора: а почему это 漕, обозначающее рукотворный канал, вдруг использовалось для названия реки?

Безусловно, теория о том, что китайцы открыли Америку задолго до Колумба и совершили кругосветные путешествия задолго до Магеллана, звучит хоть уже и не так свежо, но, тем не менее, приятно для патриотично настроенной публики. Однако, полагаю, защищать ее следует более качественно сделанными исследованиями.

P.S. Пытливый глаз может увидеть, что на экземпляре в библиотеке Конгресса в описании Европы вымараны иероглифы 天主上帝 — Небесный Господь Бог. Интересно, когда это было сделано? Впрочем, это тема для отдельного исследования.

А пытливый ум спросит — откуда же мы знаем, что там вымараны именно иероглифы 天主上帝 — Небесный Господь Бог? Тем более, что это один из аргументов против гипотезы Siu-Leung Lee. Все просто: карта существует не в единственном экземпляре. Чаще, чем на копию в библиотеке Конгресса, ссылаются на ее раскрашенную копию, сделанную для Японии и хранящуюся сейчас в Университете Тохоку. Именно ее можно увидеть в Википедии.

Вот на ней мы и видим эти иероглифы в первозданной целости и сохранности.

У нас с вами уникальная возможность посмотреть на 合體字, записанные рукой Пу И, последнего китайского императора.

日進斗金 — [пусть каждый] день приходит много злата.
喜氣滿堂 — [пусть] счастье наполняет дом.
正心修身克己復禮 — с правильным сердцем себя совершенствуй, в самоограничении установлениям [древним] следуй (изображен бог литературы куйсин 魁星, вся композиция называется 魁星踢斗 — куйсин [ногой] пинает доу — благое пожелание для сдачи экзаменов или удачи в творческих дерзаниях).

Это фотография страницы из тетради Георгия Георгиевича Пермякова (1917-2005), который был переводчиком Пу И в период его заключения в Хабаровске с 1945 по 1950 год. Сами 合體字, которые экс-император называет 集字, и пояснения к ним выполнены Пу И в тетрадях, которые он заполнял этнографической информацией по просьбе своего переводчика в долгие месяцы бездеятельности. Помимо общей композиционной красоты, мы видим отличный почерк и любопытную, переходную, смесь стилей. А именно, хотя все написано сверху вниз, тем не менее, порядок строк уже слева направо. Есть запятые, но нет точек. Западные скобки в вертикальном порядке тоже выглядят очень интересно. Ну и, конечно же, если смотреть внимательно, то глаз найдет и 国 и 礼 (при этом, рядом в скобках 禮). Еще небольшая деталь, которая мне встречалась в текстах начала ХХ века — 狠 в значении 很.

Большое спасибо Алле Пермяковой за разрешение на публикацию этой фотографии.
Надеюсь, что скоро будет запущен сайт, где наследие Георгия Георгиевича станет доступным всем желающим. Там, наверняка, будет немало интересных материалов.

Широко известно, что Ван Гог увлекался японским искусством, собрал принты японских картин и гравюр, а с картин Утагава Хиросигэ написал две своих картины.

С картиной “Цветущая слива (по мотивам Хиросигэ)” я столкнулся впервые еще в 2016 году, но тогда же быстро о ней забыл:

Недавно меня спросили про иероглифы на ней — подразумевая большие иероглифы по бокам — и я сначала начал искать информацию, не нашел в нужном объеме и стал пытаться сложить пазл из того, что было доступно.

При этом, в ходе внимательного рассматривания картины, мне показалось следующее.

Наверху справа на красном фоне написано очень очень коряво, но все же читаемо при знании контекста 新梅華 — буквально “новые сливовые цветы”, а литературно “свежее цветение сливы”. Рядом наверху справа на желтом фоне также коряво написано 江戶[не ясно]大木 — “Большое дерево в Эдо”. Неразборчивый иероглиф может быть чем-то, что имеет отношение к Эдо, скажем, парк/сад или, как мне показалось вначале, 村 — деревня.

При этом на оригинале, с которого Ван Гог делал свою копию, написано 亀戸梅屋舗 — “Дом со сливами в Камейдо” и 名所江戸百景 — “Сто знаменитых видов Эдо”.

То есть, эти надписи на картине Ван Гога вполне в тему и он их брал не у Хиросигэ, потому что во всей его серии таких надписей нет.

Тут у меня возник главный вопрос: зачем он сделал внутреннюю надпись более буквально отражающей содержание картины, но только иероглифами, которые никто из окружения художника понять не мог?

Я стал выдвигать версии, как это могло произойти:

1. У Винсента был другой японский принт, где тоже была слива, где был город Эдо и была эта надпись, причем с переводом. Но тут вопрос в том, что 新梅華 не кажется устоявшейся японской фразой. В результатах поиска на японском ее нет. Она, если честно, выглядит больше китайской фразой. Почти все японские принты, которые были в коллекции Ван Гога, оцифрованы и выложены в сеть музеем (больше 600 штук). Про ту сотню, что утеряна из коллекции, можно прочитать здесь. Я просмотрел все, что связано со сливами — не нашел ничего и близко имеющего такие надписи.
2. Винсент воспользовался французско-японским словарем. Надо проверять, какие были словари в то время и можно ли было по статье “слива” найти такой пример? Опять же, тогда остается вопрос с 江戶*大木, потому что вряд ли в словаре на статью “дерево” можно было найти такой пример. Хотя, кто знает.
3. Винсента кто-то консультировал. Тут надо обращаться к исследователям его жизни, чтобы понять, мог ли в его окружении быть кто-то, кто знал японский язык.

Тут моя фантазия пошла по пути чэнъюя “вшивый думает о бане” и я даже придумал такую версию.

Ван Гога в 1887 году, когда была написана эта картина, в Париже консультировал китаец, к которому скорее всего обратились именно с вопросом как написать иероглифами “цветущая слива в Эдо” и может быть даже показали принт Хиросигэ, чтобы объяснить где автор хочет расположить надписи. В пользу такой версии говорят именно использованные иероглифы, которые создают впечатление, что их привел китаец, которого попросили написать по-японски. Возможно, это было кто-то из компании Самуэля Зигфрида Бинга, который был в Китае и Японии, а затем открыл в Париже магазин «Ворота в Китай» (La Porte Chinoise), где торговал предметами восточного искусства.

Но тут, в ходе складывания пазла боковых надписей, когда я и так проделал уже 90% работы, я догадался сделать самый очевидный ход — написать в музей Ван Гога в Амстердаме. Мне быстро ответили и сказали, в какой книге есть профессиональный разбор надписей. Это ‘Louis van Tilborgh, Ella Hendriks, Vincent van Gogh. Paintings 2. Antwerp & Paris 1885-1888, Van Gogh Museum, Amsterdam & Zwolle 2011, pp. 480-87, esp. pp. 485-86.’ Я написал авторам книги и получил скан интересующих меня страниц.

Ответ простой: эти иероглифы Винсент взял с принта Иккосая Йошимори (Ikkōsai Yoshimori) 1865 года под названием “Куртизанка Нишикиги” (The courtesan Nishikigi). Скорее всего просто потому, что это был принт с самыми большими и четкими (а не курсивными) иероглифами.

В оригинале три колонки иероглифов читаются справа налево:

新吉原 Новая Йошивара — район в Эдо, где располагались увеселительные заведения
江戶町一丁目 детальный адрес в Йошиваре — первый квартал
大黑屋錦木 — Дайкокуя (название борделя) Нишикиги (имя куртизанки)

Просто Винсент не знал порядок чтения и считал, что строки идут слева направо. Поэтому и начал заполнять сначала левую сторону рамки: 大黑屋錦木江戶町一丁目, затем правую: 新吉原… но тут большие иероглифы у него кончились и он взял хорошо различимый 筆 из подписи, а затем просто повторил наобум те иероглифы, которые он уже написал ранее: 大丁目屋木.

Дальше в книге написано: “[эти иероглифы] послужили ему также в качестве модели для заполнения трех плашек [на картине]”. И в сноске идет: “Не все иероглифы в плашках читаемы. Они скорее всего скопированы с принта Иккосая, но невозможно идентифицировать, что выступило в качестве модели”.

И вот тут я задумался — а правильно ли я вижу, что написано в плашках? Да, безусловно, 江戶 (Эдо) 大 (большой) 木 (дерево) там есть. Но эти иероглифы есть и в принте Иккосая. Однако, учитывая, что Винсент копировал иероглифы видимо в случайном порядке, забавно, что они почти сложились в осмысленный текст: “большое дерево в Эдо”. А вот есть ли там 新梅華 или это мои фантазии, где я выдаю желаемое за действительное? И если их там нет, то какие именно иероглифы пытался воспроизвести Ван Гог? Или тут маэстро устал копировать иероглифы и просто дал волю фантазии, нарисовав несколько горизонтальных и вертикальных линий, которые в целом похожи на иероглифы? Эта последняя версия выглядит самой непротиворечивой…

Краткое содержание: разгромная критика существующего перевода “Отче наш” на вэньянь и новый перевод этой молитвы.

Благодаря @oleg_dkd в телеграмме, который разместил ссылку на Marsh’s Library Exhibits, я увидел скан страницы из книги Benjamin Motte, The Lord’s Prayer in above a hundred languages, versions, and characters. Oratio Dominica … plus centum linguis, versionibus, aut characteribus reddita & expressa (London, 1700). В ней, как видно из названия, приводятся тексты молитвы “Отче наш” на разных языках, а конкретно на этой — на китайском.

Для переписчика XVII века, который явно видел иероглифы первый раз в жизни, работа сделана хорошо — почти все иероглифы можно легко распознать, а их крайняя корявость даже мила и может послужить вдохновением для создания современного шрифта.

Что же касается текста, то вот его транскрипция и она наводит на интересные вопросы.

主經
在天我等父者我等願爾名成聖 爾國臨格爾旨承行於地如於天焉我等望 爾今日與我我日用糧 而免我債如我亦減負我債者 又不我許陷於誘惑 乃救我於凶惡 國能福是爾於無窮世之世亞孟

На всякий случай, вот как молитва выглядит на русском языке в синодальном переводе:

Отче наш, сущий на небесах! Да святится имя Твое; да придет Царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе; хлеб наш насущный дай нам на сей день; и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим; и не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого. Ибо Твое есть Царство и сила и слава во веки. Аминь.
— (Мф. 6:9—13)

На китайских христианских сайтах эта молитва приводится в очень схожем виде: буквально пара иероглифов иные и нет последней фразы, потому что она из Евангелия от Матфея и ее нет в Евангелии от Луки. В любом случае, о ней позже. И к молитве идет подпись, что она написана на вэньяне — литературном языке.

На самом деле, это не вэньянь, а весьма неудачная, на мой взгляд, попытка буквального перевода латинского текста. Причем, главной проблемой видится то, что переводчики так и не определились, на какой язык они переводят. На классический литературный вэньянь — отсюда чудом затесавшиеся частицы 者 и 焉, и почти высокий штиль оборота 無窮世之世 (во веки веков), и некоторые элементы грамматики. Или все-таки на живой язык улицы — отсюда простонародное 我等, предельно плоский стиль, отсутствие пунктуационных маркеров и, главное, довольно топорная, но может быть отражавшая ходивший там и тогда разговорный язык, грамматика.

Обычно, если где-либо решают указать автора этого перевода, то пишут, что он сделан Маттео Риччи с помощью Сюй Гуан-ци (徐光啓). Однако, у меня есть большие сомнения по этому поводу. Дело в том, что простое ознакомление с текстами, которые писал Риччи на вэньяне, показывает разительно более высокое владение языком и стилем, чем то, что мы видим в этом тексте. Что уж говорить про Сюя, который был очень образованным человеком и настолько топорный текст, скорее всего, не смог бы написать, даже если бы захотел. Кроме того, нигде в описании работ Риччи я не нашел упоминания о том, что он переводил эту молитву.

Но, в любом случае, так как молитва эта уже приводится в книге 1700 года, ее могли перевести на китайский язык только иезуиты. Будет не лишним напомнить, что в XVI и XVII веках еще никто Новый Завет на китайский не переводил, потому что это просто напросто не было приоритетом в процессе конвертации китайцев в христианскую веру. И вообще, самый первый перевод Нового Завета на вэньянь был сделан архимандритом Гурием (Карповым) с православной версии Библии к 1863 году. К тексту “Отче наш” в переводе архимандрита Гурия также вернемся позже.

Глядя же на перевод, который вынесен в начало текста, кажется логичным предположить, что иезуиты стремились к тому, чтобы их понимала малограмотная или вовсе неграмотная улица. Но, с другой стороны, мы знаем, что именно образованная публика была их целевой аудиторией, потому что позволяло быстрее нарастить критическую массу. В итоге, по моему мнению, из главной молитвы получился некий франкенштейн, который наверняка казался диким для образованных китайцев. Впрочем, первую порцию подобного шока они получили еще с десяток веков назад, когда на китайский язык стали переводить буддийские тексты. И я не уверен, насколько эта молитва воспринималась на слух впервые услышавшими ее — даже не столько из-за ее сложности, а просто потому, что во многом это был буквальный перевод, использующий обороты и концепции, непонятные китайцам.

Именно потому, что эта молитва явно нуждалась в предварительном разъяснении прежде, чем новообращенный мог ее учить наизусть, непонятно для чего ее надо было делать столь некрасивой. Ведь более элегантный текст учился бы лучше. И при это речь не идет о том, что надо было значительно отходить от оригинала — надо было сделать всего лишь хороший перевод.

Однако, по той или иной причине, этот перевод стал почти каноническим и на нем основано большое количество более поздних переводов — видимо, даже лучше владевшие китайским языком последователи приходили к умозаключению, что выгоднее не менять текст радикально, так как основная масса верующих к нему уже привыкла.

Чтобы не быть голословным в своих претензиях, приведу те моменты, которые вызывают у меня больше всего вопросов.

Начнем с названия: 主經 — “Канон Господа”. Тут явно упущено 天, но это скорее вопросы к копиисту именно этой книги. Что касается использования 經 — “канон” для столь короткого текста, наверное это еще можно принять, так как не очень длинные буддийские сутры тоже переводились этим словом. Но все-таки, это молитва, а не учение, и явно можно было найти слово более точно описывающее этот текст.

在天我等父者 — пусть мы можем поспорить о самой концепции “на небе отец наш”, это работа священника объяснить подобное. И если 父者 мы видим во многих старых текстах, хотя и больше с оттенком “тот отец, некий отец”, то употребление такой классической формы с простонародным 我等 “мы” выглядит странно. Кстати, если посмотреть все сочинения от Маттео Риччи и Сюй Гуан-ци, которые есть на https://www.wikisource.org, то можно увидеть, что 我等 не встречается ни разу! Сразу для тех, кто будет проверять: в “Трактате о Дружбе” во фразе 與仇人無所害我等焉 иероглиф 等 означает “равно, так же как и” и не относится к 我. Можно, конечно, сказать, что 者 здесь выступает не как служебное слово по отношению к 父, а как оформление паузы, как пунктуационный знак. Это было бы странно, потому что во всем тексте есть только 父者 и 債者 — оба явно используют 者 как суффикс активно действующего лица.

我等願爾名成聖 — все-таки, для китайцев того времени выражение “мы желаем, что имя твое стало мудрым” должно было быть странным. Для тех, кто не знал о христианстве просто по грамматическим причинам — могли стать мудрыми люди, а не имена. А у знающих учение должен был возникнуть вопрос: каким это образом превращение имени Всемогущего Господа в нечто святое зависит от наших желаний?

爾國臨格 — любопытно, но похоже, что 格 это описка переводчика/переписчика, которая увековечилась уже на без малого 500 лет. Скорее всего, вместо не имеющего тут смысла 格 (рама, клетка, тип, правила), должен был стоять 佫 (приходить). Но, что имеем, то и передаем из поколения в поколение. 臨格, при этом, в значении “приходить” используется только в христианском контексте.

爾旨承行於地如於天焉 — очень странное использование 焉. Когда эта частица ставится в конце предложения, она обозначает/подчеркивает либо место, либо область действия, либо объект действия, либо субъект действия. В любом случае, это аналог “там, туда, ему/тому, из-за него/того, этот/тот”. Например, в знаменитой фразе 三人行必有我師焉, частица 焉 указывает, что 我師 будет среди 三人. То есть, “три человека идут, обязательно есть мой учитель там/среди них”. В данном же случае, 焉 стоит сразу после 天 — и определяет именно его, создавая тавтологию, которая еще и грамматически выглядит некрасиво: “да будет воля Твоя и на земле, как на небе там”. Если уж подчеркивать, где будет воля Господня, то именно на земле — потому что это есть стремление верующего. На небе воля Господа и так подразумевается.
В целом, возникает ощущение, что переводчик видел в текстах частицу 焉, она ему казалась маркером культурности, вот он и вставил ее слегка наобум, но куда ему показалось подходящим.

我等望 爾今日與我我日用糧 — ну, тут вообще полное ощущение, что это писал иностранец. Мало того, что 我 идет два раза, что выглядит в лучшем случае как попытка имитации исключительно разговорной речи, так еще и 日用糧 это просто калька с латыни quotidie panem — “хлеб насущный”, а точнее “хлеб на сей день”. В китайском языке не было выражения 日用糧 или похожих на него. Оно пришло именно из этой молитвы. Если посмотреть все 377 случаев, где в основном корпусе классических китайских текстов встречается выражение 日用 — “пользоваться каждый день”, то можно увидеть, что нет ни одного, имеющего отношение к концепции “каждодневное пропитание”.

而免我債如我亦減負我債者 又不我許陷於誘惑 — тут придерусь только к тому странному пункту, что сначала переводчик старательно использовал “мы/наш”, а начиная фразой выше и продолжая в этих строках, решительно перешел на единственное число “я, мне, меня”. И это при том, что в латинском тексте все время употребляется множественное число. Такое ощущение, что переводчик прозрел: “Батюшки, да в китайском же, если нет особой важности в указании на множественное число, можно пользоваться единственным! Что же я, ай-яй, зря выше ставил 等, когда одним 我 можно было обойтись”. Хотя, и к остальному можно придраться.

乃救我於凶惡 — и тут не могу отделаться от ощущения, что переводил недоучка. Ладно, оставим вопрос перевода дьявола как 凶惡, что есть более обезличенное “зло”. Это, предположим, объяснит священник. Но! С точки зрения грамматики, ведь
救我於凶惡 означает “спаси меня у (!) лукавого”. 於 в таком контексте грамматически значит либо место, в котором происходит спасение, либо — гораздо чаще — у кого просят спасти. Грамматически получается каша, в лучшем случае, мало осмысленная.

И, наконец, последняя фраза, которая есть только в Евангелии от Матфея и которая окончательно показывает, что переводил этот текст иностранец, с вэньянем знакомый, но явно не на должной высоте.
國能福是爾於無窮世之世 — грамматически тут просто полный провал. Мало того, что 國能福 “царство, возможность, счастье” есть крайне рискованный перевод для regnum et potentia et gloria — “Царство и сила и слава”, так еще и грамматически мы получаем “царство, возможность, счастье есть ты на веки вечные”, хотя сделать именно “твои” было бы очень просто — поставив 國能福 после 爾. Но и так фраза бы смотрелась очень коряво.

Отдельным интересным моментом, возвращающим нас к переписчику, выступают пробелы. В китайском тексте их не могло быть. Но, так как точки и прочие знаки пунктуации западного типа тогда еще не использовались, можно представить себе, как переписчик говорит: “Ну ладно, нет точек и нет разделения между словами, но предложения же надо как-либо отделять?” И лепит пробелы там, где он по подстрочнику нашел окончания фраз — благо с таким текстом-калькой это реально не сложно. Правда, и тут в паре мест он ошибся, но в вину переписчику мы это ставить не можем.

В итоге, претензии есть к каждой фразе и — повторюсь — мне совершенно не ясно, как именно такой перевод стал образцом, который не решались изменить даже несколько столетий спустя. А между тем, в упомянутом выше первом переводе Нового Завета на вэньянь, сделанном архимандритом Гурием, “Отче наш” выглядит весьма похоже — исправлены только самые вопиющие ошибки:

在天我等父者，我等願爾名見聖，爾國臨格，爾旨承行於地，如於天焉，我等望爾，今日予我，日用之糧，而免我債，如我亦免負我債者，又不我許陷於誘惑，乃救我於凶惡，因凡國及權能並光榮，皆係於爾於世世，阿民。

Тем, кто еще не устал от вопросов перевода “Отче наш”, рекомендую посмотреть разбор другой ранней версии от иезуитов, где я цеплялся больше к иным аспектам:
https://www.papahuhu.com/archive/201804273787/

Ну, а тем, кому и этого мало, могу показать еще фото, где молитва записана уже на современном китайском, зато с использованием местоимения 祢.

“Отче наш” на вэньяне однозначно можно улучшить. И такие попытки были, но, увы, не вошли в мейнстрим. Но об этом, если не забуду, в другой раз.

Ну и конечно же, самое радикальное напоследок. Вот как я перевел “Отче наш” на вэньянь, придав молитве форму 五言古詩:

主天人之父
四海揚聖名
萬物待上國
聖旨通天地
今日請稟糧
吾債求恕免
如我亦恕他
毋許我牽誘
滅除所邪惡
在天有上國
其勢及尊榮
世世永不絕
吾心誠所願

На территории посольства России в Пекине есть очень интересный артефакт — ритуальная чаша. Она выставлена недалеко от Красной фанцзы — это сохранившиеся по сей день архиерейские покои Духовной миссии. 

На табличке рядом с чашей написано:

РИТУАЛЬНАЯ ЧАША
ДЛЯ БУДДИСТСКИХ РЕЛИГИОЗНЫХ ЦЕРЕМОНИЙ
ИЗГОТОВЛЕНА В 19-М ГОДУ
ПРАВЛЕНИЯ ИМПЕРАТОРА КАНСИ (1680 Г.)
(ДО ПОСЕЛЕНИЯ ПЕРВЫХ АЛБАЗИНЦЕВ В ПЕКИНЕ В 1685 Г.)
ОБСТОЯТЕЛЬСТВА И ВРЕМЯ ПОЯВЛЕНИЯ ЧАШИ НА ТЕРРИТОРИИ
РОССИЙСКОЙ ДУХОВНОЙ МИССИИ НЕИЗВЕСТНЫ

До того, как эту территорию отдали казакам, захваченным при осаде Албазина, на ней располагалась кумирня Бога Войны Гуань-ди (關帝廟). Тут надо заметить, что Гуань-ди был реальным исторический персонажем эпохи Троецарствия, который потом был обожествлен и почитался в Китае всеми, как даосами, так и буддистами. 

Впрочем, так как неизвестно, когда и как чаша появилась на территории посольства, мы не можем говорить, что она однозначно оставалась там еще со времен кумирни Гуань-ди — ее вполне могли привезти из какого-либо другого храма.

Хотя кажется, что на чаше написан большой текст, все оказывается гораздо прозаичнее и, увы, малоинформативнее: это просто разбитый на две части (верхняя и нижняя) список фамилий тех, кто пожертвовал деньги на отливку этого предмета.

Первым в верхней половине идет Ху Юань-хун 胡元洪, за ним еще много кого, и выделяется только Чжао Дэ-шу 趙得熟 к котором сверху приписано 信士 — “верующий в Будду жертвователь”. Возможно, это указывает на то, что чаша была отлита именно для почитания Гуань-ди, потому что если бы ее отливали для буддистского храма, уточнять религию жертвователя вряд ли бы потребовалось.

В нижней половине выделяется некто Ли 李, который решил оставить только свою фамилию.

Последней идет строка: 發心弟子劉乆晋延工誠造謹獻 — “Давший обет ученик Лю Цзю-цзинь привлек работников, с искренностью сделал и с почтением преподнес”.

Сзади написано точное время изготовления чаши: 大清康熙拾玖年歲次庚申叁月望日造 — “Великая Цин, девиз правления Канси, год 19-й, циклический номер гэншэнь, третий месяц, полнолуние лунного месяца”. Это, как правильно написано на табличке, 1680-й год.

Очень жаль, что больше ничего про эту чашу мне не удалось найти. Отдельная благодарность посольству и торгпредству за предоставленную возможность прикоснутся, в том числе и в прямом смысле, к истории!

P.S. Вот все имена с чаши — может быть кто-то что-либо найдет про этих людей из XVII века в китайских документах той поры.

Верхний список

胡元洪   韓名遠   固禮   邵應甲   王嘉茂   岳元子   邵季孔   陳自明   張成龍   趙得熟   強國泰   王化民   倪國明   高文耀   鮮應麟   張中美   蔡如年   梁順吉   于自得   冠宗禮

Нижний список

張煜   薛茂   朱翼   夏景龍   梅丘   孫國璽   邵宗典   張麟如   湯德榮   黃報猷   彭應雅   孫三畏   李   牛文亮   馬呈圖   薛英   趙君寶   趙克欽

Задавшись вопросом о происхождении считалки «цу-е-фа» при игре в камень-ножницы-бумага, наткнулся на общее утверждение, что впервые эта игра упоминается у Се Чжао-чжэ (謝肇淛, 1567-1624) в сборнике записей «Пять ленточек разных» (五雜組) изданном в 1617 году.
Но, почему-то, никто не приводит саму запись, а она такова:

後漢諸將相宴集，為手勢令，其法以手掌為虎膺，指節為松根，大指為蹲鴟，食指為鉤戟，中指為玉柱，無名指為潛虯，小指為奇兵，腕為三洛，五指為奇峰。但不知其用法云何。今里巷小兒，有捉中指之戲，得非其遺意乎？然以將相為此，已大不雅，而史弘肇以不解之故，索劍相詬，尤可笑也，卒啟駢族之禍，悲夫！

В Позднюю Хань (947-950), когда генералы и министры собирались на пиры, они играли в “жесты рук”. Названия были таковы: ладонь называли “тигриная грудь”, фаланги пальцев — “корни сосны”, большой палец — “сладкий клубень”, указательный палец — “трезубец с крюком”, средний палец — “яшмовая колонна”, безымянный палец — “спрятавшийся дракон”, мизинец — “отряд в засаде”, запястье — “три [реки] Ло”, все пять пальцев — “изумительные вершины”. Но, не известно, как это все использовали. Игра “схвати средний палец”, в которую сейчас играют дети на улицах, уж не осталось ли это с тех пор? Однако, что министры с генералами этим занимались — слишком это непристойно. А то, что Ши Хун-чжао (? — 950) не поняв причины, искал меч и сыпал оскорблениями, это и вовсе было бы смешно, но в конце концов этим он навлек беду на себя и свой род, что воистину горестно!

Помимо того, что человек из XVII века пишет о происходившем в X веке, сразу видно, что самих правил игры тут нет. Более того, история про то, что Ши Хун-чжао (жестокий и неотесанный генерал) не понял правила игры и стал буянить на пиру, взята из “Старой Истории Пяти Династий” (舊五代史), составленной в X веке, где можно увидеть следующее:

酒酣，為手勢令，宏肇不熟其事，而閻晉卿坐次宏肇，屢教之。蘇逢吉戲宏肇曰：「近坐有姓閻人，何憂罰爵！」宏肇妻閻氏，本酒妓也，宏肇謂逢吉譏之，大怒，以醜語詬逢吉。

Напившись допьяна, стали играть в “жесты рук”, а Хун-чжао не был знаком с этим делом. Но Янь Цзинь-Цин сидел возле Хун-чжао и раз за разом наставлял его. Су Фэн-цзи подшутил над Хун-чжао, сказав: “Если рядом сидит человек по фамилии Янь, то что уж тут беспокоится о штрафной чарке!” Жена у Хун-чжао была по фамилии Янь, и раньше работала певичкой, подносившей вино. Поэтому Хун-чжао подумал, что Фэн-цзи издевается над ним, вскипел и стал оскорблять Фэн-цзи грязными словами.

Далее идет история о том, как Хун-чжао хотел зарубить Фэн-цзи, который был, ни много ни мало, первым министром. В конце концов, эта ссора стала одним из событий, переполнивших чашу терпения императора, и он приказал убить Хун-чжао.

В любом случае, мы видим, что упоминание игры в жесты рук, на самом деле, более раннее, чем XVII век, а Се Чжао-чжэ ничего нового нам не сказал. Также мы видим, что про правила ничего не сказано нигде и вообще не ясно, имеет ли эта игра отношение к тому, что стало позднее камень-ножницы-бумага. Ну и также любопытно, что проблемы Хун-чжао были вовсе не из-за того, что он не понял правил игры, а из-за того, что он плохо воспринял шутку собутыльника.

Ну, и напоследок, следует сказать, что названия пальцев, которые упоминает Се Чжао-чжэ, встречаются уже в танское время в стихотворении неизвестного автора:

《招手令》不詳
　　
亞其虎膺
曲其松根
以蹲鴟間虎膺之下
以鉤戟差玉柱之旁
潛虯闊玉柱三分
奇兵闊潛虯一寸
死其三洛
生其五峰

Игра в жесты рук (автор неизвестен)

раскрой свою “тигриную грудь” [ладонь]
согни свои “корни сосны” [фаланги пальцев]
“сладким клубнем” [большим пальцем] встревай под “тигриной грудью” [ладонь]
“трезубец с крюком” [указательный палец] направь в сторону “яшмовой колонны” [среднего пальца]
“спрятавшийся дракон” [безымянный палец] отведи от “яшмовой колонны” [среднего пальца] на три фэня [три десятых]
“отряд в засаде” [мизинец] отведи от “спрятавшегося дракона” [безымянного пальца] на один цунь [чуть больше 3 см]
пусть погибнут “три [реки] Ло” [запястье]
пусть оживут “пять вершин” [пять пальцев]

В китайских источниках нет четкого трактования этого стихотворения. Описаны ли тут конкретные жесты игры? Или это просто считалка? Кажется, это требует отдельного анализа.

Любопытно также то, что стишок выше остался в анналах в том числе и благодаря танскому сборнику записей о питейных обычаях того времени за авторством Хуанфу Суна (皇甫松, IX век) под названием “Дни и месяцы в стране хмельной” (醉鄉日月).
Кстати, в нем вместо строк “погибнут/оживут” идут другие иероглифы, а именно:

井底平旦出之，破瓶，冰已結矣。
колодца дно на рассвете выходит
бутылка ломается, ведь лед уже завязался

Это ничего не проясняет, а только добавляет тумана в вопрос о том, играли ли в камень-ножницы-бумага в старом Китае.

И таки да, про считалку «цу-е-фа» ничего я нового не узнал. Скорее всего, это лишь имитация китайских считалок (口令), которых существуют десятки, но ни одна не звучит как «цу-е-фа».