Один торговец как-то плыл по Южному морю. В полуночную стражу в лодке стало очень светло, будто наступило утро. Он поднялся, чтобы посмотреть, и увидел нечто огромное, наполовину высунувшееся из воды и возвышающееся, будто гора. Глаза там были, как два восходящих солнца, испускающие лучи на четыре стороны и освещающие всю землю вокруг. В испуге он стал спрашивать лодочников, но никто не знал, что же это такое. Все спрятались и только посматривали наверх. Через некоторое время оно постепенно скрылось в воде, и снова стало темно. Потом, когда торговец прибыл в Миньчжун, все говорили, что в одну из ночей стало светло, а затем потемнело опять. Про это рассказывали друг другу, как про что-то необычное. Когда посчитали дни, оказалось, что это было в ту ночь, когда в лодке видели чудище.
晉咸和初，徐精遠行，夢與妻寢，有身。明年歸。妻果產。後如其言矣。 В цзиньскую династию, в начале правления под девизом Сяньхэ, Сюй Цзин был в далекой поездке, когда ему приснилось, что он возлег с женой и она понесла. На следующий год он вернулся, а жена и вправду родила. Потом все оказалось, как он говорил.
Один из первых переводов, которые я когда-то давно делал с вэньяня, был перевод самого знаменитого предисловия в истории китайской литературы — “Предисловие к собранию [стихов, написанных] в Беседке Орхидей”. Для тех, кто хочет посмотреть тот перевод, он здесь.
Недавно узнал, на форуме БКРС в свое время случился разговор на 21 страницу по поводу особенностей моего перевода, сравнения его с переводом профессора Алексеева, перевода от Владимира Самошина и других участников дискуссии. А какое-то время назад этот текст всплыл на телеграм-канале “Китайский видеосалон” и я подумал, что надо бы вернуться к своему переводу и понять, могу ли я его исправить, отталкиваясь от приобретенного опыта. Итак, не глядя на дискуссию на БКРС и не читая перевод Алексеева, чтобы не нарушить чистоту эксперимента, предлагаю свою версию перевода от 2020 года.
“Предисловие к собранию [стихов, написанных] в Беседке Орхидей”. Ван Си-чжи (303-361)
В девятый год правленья под девизом Вечный Мир, пятидесятый в круге из шестидесяти лет, в начале месяца последнего весны, в Беседке Орхидей, которая в Шаньине, что в Куайцзи уезде, обряды очищения проводим. Достойных круг собрался, стар и млад все вместе здесь, где горы есть отвесные, крутые скалы, леса густые и бамбук высокий; где льются, оттеняя все вокруг, потоки чистые и быстрые, по чьим изгибам отправляем чашу вплавь. Сидим рядком и, хоть нет роскоши ни флейт бамбуковых, ни шелковой струны, кто чашу пьет, тот стих читает — этого довольно, чтоб чувства выразить сполна.
Сегодня небо ярко, воздух чист и благодатный ветер мирно веет. Подняв глаза, величие вселенной можно разглядеть; округ взглянув, многообразие вещей увидишь. Все, что объемлют очи тех, кто чувствам волю дал, усладу доставляет взору и ушам — воистину, вот это радость!
Нам вместе быть недолго, только оглянешься, век уже прошел. Вот кто-то, душу раскрывая, в комнатах ведет беседы. Иные, вдохновения ища, свободу духу своему дают, ограниченья форм отринув. Мы, в наших предпочтениях, разнимся тысячью оттенков. И пусть спокойный от поспешного отличен, но, радуясь чему-либо, добыв это на время, собой довольны не осознаем, что старость близится. Придя, куда стремились, сразу устаем, вслед за заботами меняется настрой, и вот уже печально воздыхаем. Чем наслаждались только что, через мгновение ока в прошлое отходит — нельзя об этом не переживать. Пусть долгота иль краткость жизни следуют природе, в конце концов, положен ей конец. Гласили древние: “Для жизни смерть — великое событие”. Но разве от того не больно?
И всякий раз, когда смотрю, что вдохновляло живших прежде, как будто по разлому сходятся две половинки. Ни разу не было, чтобы, письмен коснувшись, я не скорбел — но чувство это выразить не в силах. Я знаю точно, ложно утвержденье, что “смерть и жизнь одно и то же”, и ”долгожитель молодым умрет” — всего лишь глупое сужденье. На нас, сегодняшних, затем посмотрят также, как мы сейчас взираем на ушедших. Печально как! Вот потому и запишу всё, что собравшиеся здесь расскажут. Хотя иные поколения придут, события другие занимать их будут, но то, что их переживать заставит, останется таким же. И тех, кто нас потом прочтет, пусть тронут эти письмена.
Когда Юань Гао, бывший помощник управляющего столицей, был главой уезда Госянь, он как-то разгневался на тюремщика по имени Ван Син-юэ. Приказал притащить его, сорвал с него головной платок, а у того нет волос — только два рога в три-четыре цуня. Гао сказал: “Так это [охранник преисподней по-прозвищу] Бычья Голова!” И затем отпустил его.
庾翼為南蠻校尉南郡太守，夜登廁，忽見廁中一物，頭如方相。兩眼大而有光，從土中出。庾乃攘袂，以拳擊之，應拳有聲，忽失所在。 Юй И был начальником Южного Округа и полководцем над Южными Варварами. Однажды ночью он пошел в туалет. И вдруг в туалете увидел нечто с головой, похожей на изображение духа, которого несут перед погребальной процессией. Два его глаза испускали свет, пока сам он вылезал из-под земли. Юй засучил рукава и ударил его кулаком. В ответ раздался вскрик и внезапно [нечисть] исчезла.
Ю Сянь-чао из Гуанпина похоронил жену. Увидел человека в красных штанах и понял, что это чёрт. Стал рубить его ножом, да причем довольно долго. А это была его обувь, которую он обычно носил.
В Таоане был один мужик, ни имени ни фамилии его уже не знают, который локтями отбивал ритм на дощечках, носом дул во флейту и при этом пел. Он мог половиной лица смеяться, а половиной плакать. И был черный пес, который понимал человеческую речь и делал, что ему говорили, ничем не отличаясь от людей.
В годы правления под девизом иси, Шан Лин-цзюню приснился человек, который его связал и собирался унести — у [Шана] душа уже распрощалась с телом. Тут появился другой человек и сказал: “Оставь его. Ему придется заниматься Хэнъяном, вот тогда и возьмем”. Затем [Шана] назначили управляющим Хэнъяном, он отказывался, но не смог этого избежать. Так и вышло, что умер на этой должности.
Управляющий Хуайчжоу Лян Цзай-янь, живший при танской династии, днем сидел в присутственном месте, как вдруг, что-то похожее на летучую мышь прилетело с южной стороны и влетело прямо в рот. [Лян] захлопнул рот и словно проглотил что-то. В животе у него потом начались колики и через несколько дней он умер.
