韭菜 кроме основного значения лук-порей, имеет еще и значение лох, который никогда не вымрет. Потому, что урожай этого лука срезают ножницами, а он потом быстро вырастает снова.
Но важно помнить и отличие: если у нас лох это жертва, в первую очередь, криминальных элементов, которые его разводят, то в Китае лук-порей это добыча более опытных, но легальных ребят, например крупных биржевых игроков, которые стригут индивидуальных инвесторов.
Для нас же БКРС дает хорошую подборку редисок, которые забили на палладицу.
Мой прекрасный друг Михаил Дроздов обладает уникальнейшей коллекцией редких книг, связанных с русской эмиграцией, в том числе с той ее частью, которая жила в Китае.
Среди них много таких, на которых стоят автографы авторов или пометки владельцев.
На днях Михаил прислал мне просьбу проверить страницы русско-японского словаря, которым владел отец Илия Вэнь — личность крайне необычная! Еще бы, ведь он родился в 1896 году, а отошел в мир иной в 2007, прожив в ясном уме 110 и проводя ежедневные службы вплоть до своего столетия!
На первой странице мы видим печати, из которых сразу видно, что в Википедии имя Илии записано неверно. Правильное его китайское имя: 文子政 На печати в верхнем левом углу: 司祭文子政印 печать священника Вэнь Цзы-чжэна На печати в нижнем правом углу: 文子政印 — печать Вэнь Цзы-чжэна
Надпись гласит:
註：衛主教携同杜閏臣神父去俄國莫斯科昇主教是在1950г.八月六日。在同年九月十三日返回中國北平。
Примечание: Владыка Вэй вместе с отцом Ду Жунь-чэном отправился в Россию, в Москву, где [последний] был возведен в епископы 6 августа 1950 года. В том же году 13 сентября вернулись в Китай, в Бэйпин.
Вместе с Михиалом мы установили, что речь идет об архиепископе Викторе Святине — главе Русской Духовной Миссии в Пекине и отце Феодоре Ду, который в 1950 в СССР был пострижен в монашество с именем Симеон и возведён в сан архимандрита, а затем назначен епископом Шанхайским. Китайское слово 主教 обозначает и обращение Владыка к архиепископам и епископам, и сам епископский чин.
На втором фото слева все иероглифы подписаны переводом на русский, кроме написанных красной ручкой 攙水 + 攙雜水份, оба из которых обозначают “разбавить водой”.
西曆一九廿年四月廿五日早 携香液女主日九時來滬 по западному календарю в 1920 году апреля 25 дня утром в день Жен-Мироносиц в 9 часов прибыл в Шанхай
西曆一九四九年二月廿五日離滬赴香港， 三月一日早十點半到香港九龍 по западному календарю в 1949 году февраля 25 дня оставил Шанхай и отправился в Гонконг марта 1 дня утром в 10 с половиной прибыл в Гонконг, в Коулун.
Справа почти все иероглифы также подписаны переводом на русский, кроме идущих вертикально:
На третьем фото только одна фраза для перевода:
25-го мая 1949 上海淪落早晨三点结束 25-го мая 1949 падение Шанхая (в руки противника) завершилось в 3 часа утра
идеи инородные сомнений добавляют к спорам измена долгу лучше уж за миллионов сотни чума иль доктор равно как покой или решимость на ремесло опора тоже кончена, увы и ах
Примечания:
Впервые стихотворение найдено в черновиках Сыкуна И (司空譯), годы жизни которого анналы истории не сохранили.
Исследователям не ясно, увидел ли И этот стих где-то или написал его сам под псевдонимом, уже в котором мы видим сомнение — быть ему прямым как 一 или кривым как 乙.
В третьей строке упоминаются два противопоставления: доктор и чума, волевая решимость и праздный покой. Автор как бы спрашивает себя в какую ипостась податься, при это добавляя драматизма графичным иероглифом 一, похожим на балансир, на концах которого и взвешиваются подобные экстремальные перспективы.
Кажется удивительным совпадение, что все иероглифы имеют одинаковое чтение, которое приводится ниже для тех, кто желает разучить этот стих наизусть.
Математики, к которым обращались за консультацией по поводу статистической вероятности подобного совпадения чтений подтвердили, что и это вполне вероятно.
в новогодний вечер друзья издалека попросили стихов, вот и написал (Цзы Цзюй-и)
сегодня вечор, это не вчерашний вечор и цзяоцзы лепить — не жарить то блины сидят на кан-печи все люди так кучливо и перед сном едят медовые торты
P.S. Меня попросили найти классический стих, где “чтобы пельмени, тепло, все вместе — и в конце медовик”. Увы, пришлось писать его самому. И да, 饺 и 糕 по старым рифмовникам не рифмуются. Более того, они из разных категорий тонов. Но, что поделать? Зато заказ выполнен!
Эта песня была записана группой “Разносторонний косяк” в конце 1993 года (или в начале 1994) в общаге Пекинского Института Языков 北京语言学院. Не помню, в какой день мы писали наш альбом (на нем была куча треков нашего сочинения), но было у нас в той комнате в Башне 塔楼 около десятка слушателей. На этой записи в какой-то момент слышно, как открывается, скрипя, дверь — очевидно, впуская очередного товарища по аудиоалкозабавам. Писали мы на портативный плеер Sony, который любезно предоставил один из наших слушателей.
Группа состояла из двух человек: вокал и гитара, на которой играл ваш покорный слуга. Личность замечательного вокалиста я раскрывать не буду, скажу только, что ценю нашу дружбу и благодарен ему и его чудесной супруге за гостеприимство и доброе отношение :)
В 2022 году я оцифровал старую кассету, воспользовался сервисом по разделению треков, затем добавил эха вокалу и дисторшна своей акустической гитаре 1993 года, нарезал ударных, которые замучился вставлять в logic следуя рваному ритму пьяных студентов, и напоследок — через время и пространство — добавил линию басухи через клавиатуру компа. Хотя на самом инструменте я толком и играть-то не умел, а в руках не держал так вообще лет 20.
Автор слов мне не известен. Впервые эту песню я услышал на военных сборах, но, конечно же, в совершенно другой мелодике. Блюзовая аранжировка, скорее всего, моя — но для этого особого ума не требовалось.
А вот конечный результат, я считаю, получился вполне в духе Свинцового Дирижа бля!
ВНИМАНИЕ! Песня содержит ненормативную лексику и не предназначена для прослушивания лицами младше 18 лет. Нам, на момент исполнения, было уже по 19!
перерубают рейсы самолетов постоянно на праздник Осени не в сборе вся семья дети и внуки в небо смотрят непрестанно где бабушки (по маме) быстролётная ладья
Примечание: Стих написан по всем правилам средневековой рифмы и чередования тонов для формата “оборванные строки по пять иероглифов”.
Знойным августовским полуднем 1992 г. я возвращался с университетской практики в центр моего города Ростова-на -Дону. Как я частенько делал, приехав автобусом на Центральный рынок, пошел купить семечек, чтобы лузгать их потом в прохладе своей кухни и размышлять о событиях прошедших и грядущих. Подойдя к ряду торговок я увидел, что среди них сидит не очень обыкновенная бабушка скорее цыганского вида, чей ценник в круглую сторону отличался от других и которая, похоже, не очень была заинтересована в привлечении покупателей, а сидела не поднимая глаз от своих карт. Их она с увлечением меняла их местами и что-то бормотала себе под нос.
Я подошел и спросил:
⁃ Бабушка, почему у вас такие дорогие семечки? Аж 10 рублей за стакан!
Не поднимая глаз она пробурчала:
⁃ Вот когда через 30 лет будешь покупать семечки по 10 юаней, тогда и поговорим.
